Функции буржуазной демократии

Неравномерность развития, хаос производства и плюрализм интересов господствующего класса, вот те свойства капиталистического общества, которые являются аксиомами для всякого непредубежденного его наблюдателя. От них-то мы и будем плясать. Поскольку выдвинутые утверждения доступны опытной проверке, мы можем прийти к выводу, что в капиталистическом обществе равнодействующая интересов разных групп господствующего класса меняется через сравнительно короткие промежутки времени. Практически сегодня она уже не такая как вчера, а завтра будет заметно отличаться от сегодняшней. Поскольку баланс интересов буржуазии достаточно динамично меняется, необходимо, чтобы политическая система капиталистического общества могла своевременно реагировать на эти изменения. Иными словами, она должна быть не только достаточно гибкой, но также и демонстрировать широкую изменчивость своих форм. Из этого также следует, что чем менее гибки политические формы буржуазного общества, чем меньше они способны реагировать на изменение баланса сил, тем менее они долговечны.

Пожалуй, одной из самых негибких, малопригодных для быстрого реагирования на изменение баланса сил, является такая форма буржуазной политической системы как диктатура. Собственно она и создается для того, чтобы увековечить сложившийся на момент ее победы баланс. Однако она не может уничтожить свойство буржуазного общества к изменению баланса интересов господствующего класса. Потому диктатура оказывается, как правило, исторически недолговечной. Практически по пальцам можно пересчитать буржуазные диктатуры, просуществовавшие более чем треть столетия. При чем, как правило, такие политические долгожители процветают в отсталых капиталистических странах. Яркий пример – Северная Корея, где диктатура семейства Кимов держится уже шестой десяток лет. Зато буржуазно-демократические режимы способны сохраняться столетиями. Причина их устойчивости в их гибкости. Буржуазная демократия позволяет достаточно легко и эффективно отражать изменение баланса интересов буржуазных группировок в политической системе. В этом смысле она является идеальной политической оболочкой господства капитала.

Однако для нас гораздо интереснее не те преимущества, которые дает капиталу буржуазная демократия, а те процессы, которые развиваются в условиях господства недемократических режимов, как авторитарных, так и откровенно диктаторских. Безусловно, установление любого такого режима имеет под собой объективные причины, т.е. к их появлению ведет определенный баланс интересов буржуазии. Но баланс сегодняшнего дня не есть баланс завтрашнего. И если сегодня какой-нибудь авторитарный режим имеет причины для существования, то завтра они исчезнут, а значит должен уйти со сцены и сам режим. Но, как выше сказано, авторитарный или диктаторский режим видит смысл существования не в том, чтобы приспосабливаться к общественной ситуации, а в том, чтобы ситуацию приспосабливать к себе. То есть вместо того, чтобы скончаться, он всеми правдами и неправдами будет цепляться за жизнь и продлевать свое существование вопреки настроениям в обществе.

Такое положение дел неизбежно должно вызвать недовольство тех слоев буржуазии, чьи интересы данный режим не выражает. Они пытаются выступить в качестве оппозиции, обвиняют режим в недемократичности и пытаются прорваться к власти. В качестве альтернативы диктатуре они выдвигают демократию. И это закономерно, ибо демократия дает им возможность изменить расстановку сил в органах власти в соответствии с новым балансом интересов, а диктатура или авторитарный режим не дает. Потому всякая буржуазная оппозиция в рамках подобных режимов гордо машет демократическим знаменем. Будет ли она придерживаться принципов демократии после победы, для нас вопрос второстепенный, потому что если не будет, ее знамя очень скоро подхватит другая часть буржуазии, возможно даже из правящей группировки, и борьба за демократию начнется вновь.

Гораздо более существенно, какие методы применяют недовольные буржуазные оппозиционеры в борьбе за свои политические идеалы. И здесь у них обнаруживается прямая зависимость от свойств режима, с которым они борются. Чем упорнее авторитарный режим игнорирует требования буржуазной общественности, чем упорнее он цепляется за жизнь, чем размашистей применяет он насилие, чтобы не рухнуть из-за сложившегося нового баланса интересов, тем прочнее та стена, которую надо пробить буржуазным оппозиционерам, и тем радикальнее методы, к которым жизнь заставляет их прибегать. Достаточно вспомнить, что оппозиция нынешнему туркменскому диктатору С.Ниязову образовала законспирированную политическую эмиграцию, а Саакашвили и Ющенко без стеснения называют события, в результате которых они пришли к власти, революциями. Итак, больший или меньший радикализм методов борьбы за демократию, неотъемлемая черта буржуазных оппозиций в условиях авторитарных режимов и диктатур. Чем больший разгул произвола позволяет себе диктатура в борьбе за жизнь, тем больше шансов, что даже наиболее респектабельные деятели буржуазной оппозиции будут изображать из себя революционеров.

Чем твердолобей и непробиваемей авторитарный режим в противостоянии ветрам времени, тем большую ударную силу должна сосредоточить буржуазная оппозиция, чтобы его повергнуть. Чтобы создать такую силу, она должна заручиться поддержкой трудящихся. Если их удается повести за собой, шансы на низвержение врага у оппозиции резко возрастают. Однако присоединение рабочих, крестьян и торговцев к оппозиции изначально происходит на буржуазной основе, ведь никакой иной стратегической цели кроме изменения расстановки буржуазных элит оппозиция изначально себе не ставит. Следовательно, присоединение рабочих к буржуазному движению под демократическими лозунгами означает на деле отказ от борьбы за специфические интересы пролетариата. И те марксисты, которые ради вызванного оппозицией движения сегодняшнего дня отказываются от стратегических целей классовой борьбы, теряют самостоятельную почву и пристраиваются в кильватер буржуазии. Пропагандируя демократию, они только помогают одной группировке буржуазии одолеть другую, и всё.

Хотя эта борьба может отличаться большим размахом, широким вовлечением трудящихся масс, радикализмом методов, беспощадностью противостояния, способного привести даже к вооруженному восстанию, она не становится от этого революционной. Иллюзию революционности она порождает благодаря сходству форм и методов борьбы с теми, что известны по опыту революций. Но внешнее сходство не означает единства сущности. Так же как кит похож на рыбу, но при этом он не рыба, а млекопитающее, так и борьба за демократию в развитом капиталистическом обществе частично похожа на революцию, но таковой не является. Революция это качественный сдвиг в развитии общества, переход от одной формации к другой, главное в котором – изменение отношений собственности. А о каком изменении отношений собственности можно говорить, например, во время «оранжевой революции»? Какие формации менялись на Украине в 2004 году?

В современном капиталистическом обществе революционны лишь те изменения, которые направлены на его уничтожение и замену новым, еще более высоким строем – коммунизмом. Никакая другая революционность в таких условиях невозможна.

Те марксисты, которые пытаются подстроиться под демократическую линию оппозиционных буржуазных группировок, занимаются самоликвидацией. Вступая в борьбу на стороне одной из буржуазных групп и отказываясь от самостоятельной позиции, они добровольно отказываются от коммунистической революционности, единственно возможной на сегодняшний день. Следовательно, независимо от своих субъективных намерений они перестают бороться за коммунизм. Вот это и есть тот капкан, в который они попадают, утверждая демократию. Ломая диктатуру, они думают, что приближают новый строй, а на самом деле полностью уничтожают силу, способную шагать к нему. Ведь они по характеру своих требований растворяются в движении оппозиционной буржуазии: их отличие от такого движения теряет сущностный характер.

Такова теория. Но из нее следуют важные практические выводы. Марксистам, живущим в странах с авторитарными режимами, следует настраиваться на их крах. Первым предвестником такого краха будет появление буржуазной оппозиции с общедемократическими лозунгами. При этом чем тупомордее хозяева государственной власти, тем больше их низвержение будет частично напоминать революцию. Однако нужно ясно понимать, что буржуазная оппозиция, как бы она не боролась за победу, не обладает революционностью и сущностных изменений не несет. Поэтому марксисты ни в коем случае не должны подстраиваться в кильватер оппозиции, даже если в тактической плоскости ее и наша борьба против конкретного буржуазного режима временно совпадают. Напротив, нужно отстаивать самостоятельную линию, разоблачая как авторитарных правителей, так и их демократических противников. Нужно бить как по авторитаризму, так и по порожденным им демократическим иллюзиям. Только так можно использовать крах авторитарного режима для усиления собственных позиций в борьбе за коммунизм. Почему? А потому, что в обществе, за которое мы боремся, нет места ни для демократических буржуев, ни для авторитарных.

По следам оранжевой волны

Такого острого политического кризиса как во время «оранжевой революции» Украина не видела с 1993 года. Тот год ознаменовался всеобщей забастовкой в Донбассе и индустриальном Приднепровье. Используя тактическое совпадение своих интересов с интересами «красных директоров», рабочий класс поднялся на борьбу против грабительской политики украинского государства. Забастовка привела к отставке Леонида Кучмы (тогда всего лишь премьера) и спровоцировала кризис в верхах буржуазного государства. Результатом стали досрочные выборы парламента и президента. Однако основной цели – остановки экономического кризиса и прекращения грабежа рабочий класс так и не достиг.

Кризис ноября-декабря 2004 г. существенно отличается от кризиса августа-сентября 1993 г. Если тогда пролетариат выступил за свои экономические интересы, то в 2004 г. ничего подобного не наблюдалось. Потому социально-классовый анализ этой истории надо начинать с баланса сил украинской буржуазии. Именно раскол в ее рядах привел к «оранжевой революции».

К лету 2004 г. режим Кучмы достаточно надежно контролировал информационное пространство Украины, а потому выделение будущей сине-белой и оранжевой зон, которое началось тогда, прошло для большинства рядовых граждан незамеченным. Между тем на западе Украины, в Киеве, а местами и в центральных областях уже началось зарождение будущего оранжевого движения. Но предшествовал этому раскол господствующего класса.

Широко известный кризис зимы 2000-2001 гг. («дело Гонгадзе»: в ноябре 2000 тело журналиста Георгия Гонгадзе, который исчез тогда же в сентябре, было найдено изувеченным и обезглавленным) привел к образованию антикучмовской оппозиции, к которой после долгих сомнений и колебаний примкнул Виктор Ющенко. В апреле 2001 г. его отправили в отставку с должности премьера, так как Кучма, импичмента которого добивалась оппозиция, боялся, что он может стать ему соперником (по конституции в случае отставки президента его место занимает действующий премьер). Чего Кучма боялся, то и получил. Отставник Ющенко возглавил правую оппозицию и заявил о президентских амбициях. Тем временем на парламентских выборах 2002 г. не без помощи фальсификаций особенно масштабных в Донецкой области (губернатор Янукович), Кучме удалось создать стабильное пропрезидентское большинство. Оппозиционеров всех сортов постепенно выталкивали за кулисы политической сцены, ужесточился контроль за СМИ и т.д. Одним словом Украина медленно, но неуклонно путинизировалась. Однако не все было так гладко. Прежде всего, Кучме надо было подумать о своем преемнике на президентском посту.

Древние верили, что Земля покоится на трех китах. Леонид Кучма хоть и не земля, но тоже имел тройную опору – три олигархических клана или, говоря точнее, три финансово-промышленных группировки. Это киевский, донецкий и днепропетровский кланы. Последний долгое время был ведущим, что не удивительно для родного клана бывшего президента. Признанным вождем донецкого клана является Ринат Ахметов, а в киевском лидирующая роль принадлежит братьям Суркисам и Виктору Медведчуку.

Если в 90-е годы основную роль в украинской политике играл днепропетровский клан, то к концу второго президентства Кучмы ситуация изменилась. Промышленный подъем, начавшийся на Украине, привел к усилению позиций донецкого клана. Подробности межклановой борьбы в условиях изменившейся расстановки сил все еще остаются малоизвестными, но ее конечный результат известен. Осенью 2002 г. донецкие навязали в преемники Кучмы своего человека – начальника облгосадминистрации Донецкой области Виктора Януковича. Летом 2003 г. стало ясно, что выбор сделан окончательно.

Для донецких наступила ситуация, которую в экономической науке называют эффектом мультипликатора: начался процесс лавинообразного усиления клана. Относительное усиление на фоне других кланов дало в их руки должность премьера, что способствовало дальнейшему экономическому усилению Донецка, а должность премьера дала трамплин к президентству и тем самым к возможности окончательно подмять всех конкурентов под себя. Используя возможности Януковича, донецкие развернули активную экономическую экспансию. Уже в начале 2004 г. независимые эксперты отмечали, что это вызвало недовольство днепропетровского клана, а также возникла возможность для недовольства харьковских предпринимателей. Тем не менее, некоторое время харьковские буржуи успешно ладили с донецким колоссом, а зять президента Пинчук (как вы понимаете «днепропетровский») совместно с Ахметовым приватизировал крупный металлургический комбинат «Криворожсталь». Внутренние трения в рамках правящего союза кланов и привязанных к ним второстепенных региональных группировок буржуазии до осени 2004 г. не выходили на поверхность и не приобретали открытых форм.

Угроза единству господствующей части буржуазии исходила извне. Раскол, произошедший в связи с делом Гонгадзе, украинская буржуазия так и не смогла преодолеть, несмотря на старания «партии власти». Причину этого феномена еще надлежит открыть. Во всяком случае, автор прямо должен сознаться, что достаточной информацией по этому вопросу не располагает. Более того: несмотря на постепенную изоляцию оппозиции, к ней продолжали перебегать представители «партии власти». В 2001-2002 гг. она потеряла таких крупных предпринимателей и политиков, как Петр Порошенко, бежавший из СДПУ(о), Юрий Ехануров, бежавший из НДП, Роман Бессмертный, бежавший прямо от Кучмы, ибо он был представителем президента в парламенте. Сторону Ющенко с некоторыми оговорками принял и мэр Киева Григорий Омельченко. В начале 2004 г. крупным приобретением оппозиции стал видный деятель СДПУ(о) Александр Зинченко. Он поругался с однопартийцами и киевским кланом и ушел к Ющенко. В сентябре 2004 г. в связи с явными успехами предвыборной кампании Ющенко в парламенте исчезло пропрезидентское большинство. Часть депутатов покинула «центристские» фракции и сторонники президента теперь уже имели только относительный перевес. Тем временем в будущей оранжевой зоне велась активная агитация за Ющенко, развернула свою деятельность организация «Пора». На юге же ее вообще не было слышно. Но если на Западной Украине и в Киеве местные органы государственной власти явно помогали предвыборной кампании Ющенко, то в центре, на юге и востоке государственный аппарат твердо проводил линию на поддержку Януковича. Хотя уже летом 2004 г. было очевидно, что в центральных областях население придерживается совершенно иных взглядов, чем чиновники, это не смущало даже представителей выборных должностей.

Но надо признать, что летом 2004 г. ощущался дефицит информации. Сине-белая зона имела слабое представление о том, чем дышит оранжевая. А это свидетельствует, что в условиях, когда господствующий класс блокирует распространение невыгодной для него информации, марксистам желательно иметь канал для альтернативного сбора и распространения сведений о происходящем в стране. Данную функцию с успехом могла бы выполнять хорошо организованная прочная партийная структура. Но чего нет, того нет.

Однако же раскол господствующего класса был довольно своеобразным. Еще до «оранжевой революции» и Пинчук, и Кучма, и Путин в разное время и независимо друг от друга заявили по поводу противостояния Ющенко и Януковича, что речь идет о представителях одной и той же команды. Кучма даже высказал сожаление, что она раскололась. Но, несмотря на раскол, между ее представителями действовало нечто вроде джентльменского соглашения. И с той и с другой стороны были вылиты на противника ушаты грязи и компромата, но при этом оппоненты соблюдали табу на одну тему. Правдивый рассказ о том, кто какую лепту внес в беспрецедентное издевательство над народом Украины в первое десятилетие независимости – это просто неисчерпаемая кладезь информации, очерняющей противника. Однако ни Ющенко, ни Янукович из этой кладези почему-то не черпали. Вероятно, чувство сопричастности к этому черному делу перевешивало взаимную враждебность. Уже одного этого было достаточно, чтобы понять: на предстоящих выборах речь будет идти не о смене режима, а о перестановке его слагаемых.

Значительное различие составляли только внешнеполитические ориентиры расколовшейся команды. Янукович имел намерение продолжить линию Кучмы 2001-2004 гг., которая состояла в балансировании между Евросоюзом и Россией с несколько большим креном в сторону России. Ющенко же слыл как приверженец проамериканской линии, но на деле стремился в Евросоюз и подальше от России. Его поведение после победы это полностью подтвердило. Кто же из них был прав?

В январе 2005 г. газета «Урядовый куръер» опубликовала предварительные данные о развитии внешней торговли Украины в 2004 г. Они заставляют думать, что победа Ющенко была не случайной. За январь-ноябрь 2004 г. экспорт Украины вырос на 42,7 % и достиг размера 29482,7 млн. долл., а импорт – на 28,2 % и составил 26070,3 млн. долл. Позитивное сальдо торгового баланса выросло с 324,3 млн. долл. до 3412,4 млн. долл. Это фантастическая сумма. С таким уровнем поступлений от внешней торговли Украина может за четыре года полностью выплатить свой внешний долг. Но самое интересное, что на долю России приходится только 18 % украинского экспорта, а на долю США – 4,9 %. Основным торговым партнером Украины выступает теперь Евросоюз ( 29,4 %), при том, что доля СНГ в целом составляет только 26,2 %. Поскольку промышленное развитие Украины происходит благодаря экспортной ориентации экономики, и дальнейший промышленный подъем и дальнейшее увеличение прибылей украинской буржуазии, включая донецкий клан, зависит от успешного развития торговли с Евросоюзом. А Евросоюз, как известно, затрудняет доступ на свои рынки предпринимателям из недружественных государств. Так что в поддержке Ющенко для украинской буржуазии был резон.

Внешнеэкономическая конъюнктура могла усилить позиции группировки Ющенко в борьбе с командой Кучмы-Януковича, но не могла вызвать событий, известных как «оранжевая революция». Чтобы поднять на ноги массы народа, нужен был внутренний фактор. Таким фактором оказалось годами накапливавшееся в обществе недовольство. Впрочем, и этого было мало. Бесспорно, что недовольство есть и в России, однако никакой «оранжевой революции» оно до сих пор не дало. Поэтому следует признать, что решающим фактором, давшим недовольству выход, был раскол господствующего класса. Отколовшаяся оппозиция решила оседлать недовольство эксплуатируемых и направить его в выгодное для себя русло, сделать из него таран для разрушения позиций правящей группировки. В этом и состояла суть «оранжевой революции».

Оранжевое движение использовало официальные ценности режима Кучмы: национализм, демократия, рынок и т.н. «европейский выбор». Нового оно привнесло совсем мало. Это элементы мессианских настроений, воплотившихся в формуле «Ющенко – спаситель нации» и сейчас уже давших ростки его культа. Кроме этого вождизма оранжевое движение никак не отличалось по своей идеологии от того, чем уже четырнадцатый год прополаскивают мозги гражданам Украины. Чтобы стать на сторону Ющенко от оранжевого оппозиционера в таких условиях требовалось совсем немного. Нужно было верить, что Кучма лицемер, поскольку делает не то, в чем убеждает.

Таких энтузиастов, верящих официальной пропаганде, Ющенко сумел отыскать далеко не во всех социальных группах. Во-первых, рабочие юга и востока в большинстве своем были довольны экономическими успехами последних лет, и к обещаниям Ющенко спасти Украину отнеслись скептически. Серьезную проблему представляет вопрос, почему этого не произошло с пролетариатом Киева, который тоже испытывает на себе блага промышленного подъема. Ему это не помешало поддерживать оранжевых. Во-вторых, среди населения юга и востока идеи украинского национализма, важные для Ющенко, находят слабый отклик, так как оно в основном состоит из обрусевших украинцев и русских. Поэтому за исключением молодежи, чье сознание сформировалось в условиях националистической пропаганды, Ющенко не нашел в данном регионе широкой поддержки, да и среди молодежи она была на порядок слабее, чем в центре и на западе.

В конечном итоге важной составляющей оранжевого движения стали мелкобуржуазные слои запада и центра Украины. Это крестьяне, полупролетарии, торговцы, студенты. Среди оранжевых было и немало пролетариев соответствующего региона. При этом следует остановиться на их социальном облике. За исключением Киева, Львова и еще нескольких менее крупных городов, пролетариат центра и запада сосредоточен в мелких и мельчайших городках, разбросанных между селами. По данным переписи 1989 г., когда уровень урбанизации на Украине достиг высшей точки, в среднем по республике проживало 33,1 % сельского населения. При этом из 16 областей будущей оранжевой зоны (без учета Киева) только в трех этот показатель был ниже 41 %. Еще в пяти колебался в пределах 43-47 %, а в восьми превышал 50, и в отдельных случаях весьма значительно (Тернопольская область 59,2 %, Закарпатская 58,9 % и т.д.) В 90-е годы положение только ухудшилось: разрушилась промышленность, население начало дичать в культурном плане, рабочие, чтобы выжить обзавелись огородами и начали возвращаться к земле, восстанавливать свои социальные связи с деревней, где у них остается масса родни. Поэтому влияние сельской мелкобуржуазной среды на них значительно усилилось. Наконец промышленный подъем последних лет весьма избирательно отразился на этом аграрном регионе: пенки с подъема снимает буржуазия и население крупных промышленных центров, а оранжевая зона остается в стороне. В результате потенциал недовольства там не угас, а сохранился, чем и воспользовалась группировка Ющенко и вовлекла этот мелкобуржуазный по сознанию пролетариат в борьбу за свои интересы.

При этом Ющенко и его соратница Тимошенко, сыгравшая роль своего рода Долорес Ибаррури «оранжевой революции»(стоит отметить, что в отличие от Долорес Ибаррури Юлия Тимошенко мультимиллионерша, сколотившая своё состояние на воровстве газа из России, который оплачивался нелегально, чтобы избежать уплаты налогов), не слушали, а скорее всего никогда и не слышали рассуждений некоторых меньшевиствующих марксистов о поиске нового типа революционности, и прямо заимствовали из опыта большевиков. В ночь на 22 ноября, во время подсчета итогов второго тура, они не просто призвали своих сторонников выйти на улицы Киева. Они заранее объединили и подготовили их, обеспечили соответствующую организационную базу, предложив им задолго до этого готовую политическую структуру. Стихийный выход на площади предваряла тщательная пропагандистская и организационная подготовка масс. Как утверждают киевляне, палатки на площади Независимости появились еще до проведения второго тура, а разъяснения кто виноват и что делать сторонники Ющенко давали еще с весны. Разумеется, задачу им облегчала благосклонность киевских городских властей, но не это главное. Когда пробил решающий час, граждане недовольные итогами выборов уже знали куда идти и к кому присоединяться. Их ждали «Пора», предвыборный штаб Ющенко, конторы «Нашей Украины» и партии «Батькивщина». Социальный протест, что бы не лежало в его основе, был однозначно и четко канализирован в сторону борьбы за «спасителя нации». Пусть сторонники новых типов революционности скажут, можно ли нейтрализовать подобные штучки буржуазии и увести из ее рук хотя бы часть людей, если не противопоставить ей такое же оружие – хорошо организованную кадровую партию?

Исход «Оранжевой Революции»

Попутно надо остановиться на некоторых моментах, которые служат до сих пор объектом спекуляций. Во-первых, были ли фальсификации на президентских выборах? Да были. При чем как с той, так и с другой стороны. О проделках сторонников Ющенко в этой связи писали меньше по одной весьма банальной причине: они не контролировали государственный аппарат в такой же степени как Янукович, а потому были сильно ограничены в своих возможностях. Можно предположить, что без фальсификаций эти два Виктора показали бы во втором туре практически тождественный результат с отличием в доли процента. Но чего не было, того не было.

Во-вторых, бытует версия, что оранжевое движение было искусственным, что люди стояли за деньги и т.д. На деле это не совсем так, а порою и далеко не так. Начнем с фактов негативного свойства. Совершенно точно известно, что работа активистов Ющенко как перед выборами, так и во время их проведения оплачивалась. По-другому у откровенно буржуазных партий и не бывает. Известно также, что активисты «Поры» работали за деньги. Во всяком случае, во время оранжевых событий те ребята, которые блокировали Кабинет министров, получали за это плату, а на вопросы любопытствующих давали заранее заученные ответы, то есть убеждения за этим не стояли. Известны также люди, которым платили за поездку в Киев (однако данные сведения ограничены сине-белой зоной). Наконец к фактам такого же порядка относятся директорские забастовки как на стороне оранжевых, так и на стороне сине-белых (Под «директорскими забастовками» подразумеваются протесты рабочих, сопровождаемые остановкой работы, которые организует администрация. Таким образом, рабочие «бастуют» в пользу начальников, а не ради своих собственных классовых интересов).

Первыми подали инициативу директора Донбасса и Приднепровья, поддерживающие Януковича. Перед вторым туром они провели серию «забастовок»-пятиминуток против Ющенко. На заводе звучал гудок, работников сгоняли на краткосрочный митинг, а дальше все снова шли производить прибавочную стоимость. Маневры оранжевых директоров не столь известны и еще требуют дополнительного изучения, однако уже сейчас можно утверждать, что волна забастовок на западе Украины после второго тура была во многом искусственной; инициатива шла не снизу, а сверху. Так Петр Порошенко сразу закрыл все свои заводы в Винницкой области, а людям предложил ехать на митинги в Киев. А вот о каких-нибудь представителях возмущенных трудовых коллективов или стачкомах, заявивших о себе в связи с «оранжевой революцией», до сих пор ничего не слышно (на сегодняшний день известно всего лишь три настоящих забастовки в поддержку Ющенко: они произошли в Киеве, Львове и Волынской области).

С другой стороны, многочисленные свидетельства участников и очевидцев показывают, что большинство оранжевых вышло на площади, что называется, по зову сердца. Митинги в Киеве собирали по несколько сотен тысяч человек. Об их масштабе говорит хотя бы тот факт, что площадь Независимости вместе с прилегающими улицами не вмещала всех желающих. Оранжевое море простиралось даже до Софиевской площади, где стоит памятник Богдану Хмельницкому. Кто знаком с географией Киева, тому не надо объяснять, что это значит. Оранжевых не пугала даже морозная погода, установившаяся в конце ноября в столице. Ни снег, ни минус десять не заставляли их разойтись. Киевляне же со своей стороны активно помогали приезжим: кормили, давали ночлег. Поскольку в первые дни «революции» штабы Ющенко еще не успели развернуть снабжение митингующих, поддержка столичных жителей немало способствовала успеху протестов. Известны случаи, когда школьники практически силой прорывались на митинги, вопреки попыткам учителей остановить их. В Львовском, Киевском университете и некоторых других вузах занятия были прекращены, но не потому что этого хотели благосклонные к Ющенко ректораты, а потому что студенты сами разбежались с занятий и ушли протестовать. За деньги все это организовать нельзя.

Заслуживает упоминания еще и факт высокой дисциплины оранжевых. В Киеве практически сразу организовалась служба охраны митингов. Как рассказывают заслуживающие доверия люди, возникла она сперва чисто стихийно и интуитивно. Разумеется, потом ее контролировали оранжевые вожди. Несмотря на морозы митингующие не пили спиртного. Пьяные и наркоманы немедленно выявлялись и насильно удалялись с площади. Благодаря этому удалось избежать провокаций, хулиганства и стихийных беспорядков. Эти факты прямо бьют по расхожему мещанскому тезису: «Разве с нашим народом можно сделать революцию?» Если наш народ способен обнаруживать такие положительные качества в борьбе за буржуя, то какие же чудеса дисциплины и организации он покажет, когда будет сражаться за свои классовые интересы!

Однако в нынешних условиях нужно признать, что как это не прискорбно, но сотни тысяч граждан Украины не жалели ни времени, ни сил, ни здоровья, чтобы один буржуй победил другого, чтобы отставной кучмовский премьер одолел действующего кучмовского премьера.

С этой точки зрения нужно признать, что еще никогда со времени перестройки буржуазия не закрепляла до такой степени своей гегемонии над пролетариатом как сейчас (это возможно временный случай в специфической ситуации на Украине, однако, нужно указать, что баланс сил между буржуазией и пролетариатом определяется не на национальном уровне в той или иной стране, а на международном: местный баланс классовых сил, который в настоящее время неблагоприятен для рабочих Украины, может быть изменен к лучшему в будущем путем развития классовой борьбы в других странах…). Ни малейших попыток отстоять самостоятельную классовую позицию пролетариата не наблюдалось, если только не считать усилий нескольких микроскопических марксистских групп. Такое впечатление, что мы отброшены в 1987 год, когда народ с партией был един и даже готов отдать жизнь за нее. С победой Ющенко буржуазия восстановила свою абсолютную гегемонию над пролетариатом, однако восстановила в такой форме, что эта гегемония окажется недолговечной. Она уже скоро начнет рушиться, но, как и почему об этом надо вести особый разговор. Пока же замечу, что в нынешних условиях команда Ющенко получила такой кредит доверия, что может совершенно не считаться с интересами пролетариата. А потому «честная власть», за которую Ющенко сейчас борется, очень скоро продемонстрирует невиданный произвол по отношению к эксплуатируемым. Достаточно сказать, что уже сейчас строятся планы сделать первое мая рабочим днем. Это символичное начало – целая программа в одном жесте (хотя эти планы сейчас оставлены, общая тенденция показывает нарастающий произвол власти).

Но закончим анализ внутриклассовых столкновений. Ведь именно они определяли ход оранжевых событий. Оранжевая волна практически сразу сломала структуру, на которую опирался Янукович. Областные и городские советы в нескольких областях западной и центральной Украины заявили, что признают президентом Ющенко, на его же сторону стал Киевский совет. Председатель Верховного Совета Литвин начал осторожно подыгрывать Ющенко, представители армейского командования заявили, что не пойдут против «народа». А президент Кучма совершенно неожиданно для всех спрятался в кусты. В первые дни «оранжевой революции» были опасения, что он разгонит митинги силой. Но этого не произошло. Леонид Кучма не предпринял вообще ничего. Это тоже одна из загадок «оранжевой революции». По-видимому, на позицию Кучмы повлияли нарастающие противоречия донецких и днепропетровских. Последние, как было сказано, уже давно тяготились экспансией первых. Во всяком случае, клан Кучмы отказал Януковичу в поддержке. Это доказывают три основных факта. 1) Бездействие Кучмы. 2) Крупный днепропетровский предприниматель Сергей Тигибко, возглавлявший на тот момент Нацбанк Украины и предвыборный штаб Януковича, подал в отставку и оставил штаб своего патрона на произвол судьбы. 3) Когда стало ясно, что «оранжевая революция» не будет подавляться, в Днепропетровске произошел переворот. Действующий губернатор В. Яцуба, который был ставленником Януковича, подал в отставку, поскольку депутаты облсовета избрали своим новым председателем Швеца, предшественника Яцубы. Губернатор, разумеется, отказался работать в паре со своим врагом. Однако осторожный Кучма эту отставку не принял.

Отчаянная борьба развернулась и в Харькове. Деловые круги города увидели шанс избавиться от опеки донецких и поддержали оранжевых. Городской совет Харькова благоволил Ющенко. Сам «спаситель нации» специально приезжал в город договариваться с тамошними бизнесменами. Но областные власти при этом боролись за Януковича, а Харьков, несмотря на всю активность оранжевых, остался сине-белым.

Таким образом, оранжевая волна углубила раскол господствующего класса и подорвала позиции Януковича. Многие его сторонники переметнулись в лагерь Ющенко. Контроль над государственным аппаратом начал ускользать из его рук. И здесь сразу проявилось преимущество, которое имел Ющенко над своим конкурентом. Он мог выставить на своей стороне массовое народное движение, а Янукович нет. В условиях бездействия Кучмы «оранжевая революция» начала одерживать победы. Главный ее успех – парализация центральных органов государственной власти. Однако в конце первой недели сине-белые перешли в контрнаступление, вершиной которого был съезд представителей органов местного самоуправления в г. Северодонецке, выдвинувший требование превратить Украину в федерацию и припугнувший угрозой отделения от Украины сине-белых регионов. Тем временем началось знаменитое заседание конституционного суда Украины, которое вынесло решение о признании итогов выборов недействительными и назначило переголосование. Решение суда означало новый успех оранжевых. После его достижения противоборствующие стороны ограничивались позиционными боями, при чем явно было видно, что сине-белые проигрывают. Хотя надо сказать, что они добились определенных успехов. Им удалось организовать массовое движение поддержки Януковича, правда, существенно уступающее по силе оранжевому.

В целом «оранжевая революция» завершилась победой группировки Ющенко на компромиссных условиях. Во-первых, между Ющенко и Кучмой была достигнута какая-то договоренность. Поскольку в конце февраля 2005 г. Кабмин поставил вопрос о сокращении льгот, полагающихся Кучме, не был подписан указ о гарантиях, подобных тем, что дал Путин Ельцину, а также начались атаки правительства с целью национализировать принадлежащий Пинчуку завод «Криворожсталь» (этот большой завод действительно был национализирован, но незамедлительно продан вновь за куда большие деньги), можно предположить, что Кучма выторговал себе не так уж и много, и от компромисса выиграл в основном Ющенко. Но подробности переговоров все еще остаются неизвестными. Во-вторых, прокучмовские силы решили подстраховать себя и довели до конца конституционную реформу. Согласие на нее и стало основой компромисса оранжевой буржуазии с сине-белой. Вообще судьба конституционной реформы очень интересна. Сперва она задумывалась, чтобы одновременно усилить власть президента и приспособить политическую систему Украины к евростандартам. Потом в конце 2003 г. президентское большинство решило, что нужно двигаться в ином направлении и власть президента ослабить. Вероятно, здесь сказались опасения, что власть может перейти к устойчиво популярному Ющенко, а также боязнь давать слишком большие полномочия ставленнику донецких, который уже тогда выступал как несомненный преемник Кучмы. Оппозиция во главе с Ющенко и Тимошенко сперва поддержала новый проект, а потом выступила решительно против него. Голосование за поправки в июне 2004 г. позорно провалилось. Для их принятия не хватило всего пяти голосов. Но еще оставалась надежда проголосовать за них во время осенней сессии Верховного Совета. Во время «оранжевой революции» остатки президентского большинства этим и воспользовались. В качестве непременного условия удовлетворения ряда политических требований оранжевых они выставили поддержку конституционной реформы. Фракция Ющенко на это пошла.

И последнее. Важный урок «оранжевая революция» преподнесла в связи с работой конституционного суда Украины. Как известно, к нему дважды обращались потерпевшие стороны по совершенно одинаковым поводам. В ноябре 2004 г. команда Ющенко подала жалобу на фальсификацию итогов второго тура, а в январе 2005 г. команда Януковича – на фальсификацию итогов третьего. Но отличались не только результаты, но и сам ход суда. В первом случае суд работал добросовестно, а жалобу истца в основном удовлетворил. Во втором же случае заседание было скомкано, превращено в формальный фарс и ни о каком удовлетворении жалоб даже не шла речь. Доброжелатели Януковича утверждают, что суд продался оранжевым. Но это ерунда. В действительности все определялось соотношением сил. За Ющенко стояли сотни тысяч людей, готовых на крайние меры вплоть до насильственного взятия власти, и сосредоточены они были не на периферии, а в столице. Янукович же подобную силу на чашу весов бросить не мог. Возникшее к тому времени сине-бело движение заметно уступало по силе оранжевому и не имело поддержки в столице. Не удивительно, что он поиграл. Из этого следует:

сосредоточение основных сил любого социального движения (независимо от его природы) в столице есть важный фактор его победы;
в моменты острых социальных конфликтов исход борьбы решают народные массы;
право силы всегда сильнее силы права, и какими бы ни были законы, массовый народный протест способен их сокрушить.

В принципе эти выводы не новы. При этом стоит только напомнить, что сходство в методах не всегда означает сходство в сути. «Оранжевая революция» не представляла из себя ничего революционного. Все ее повороты и зигзаги могут быть объяснены не при помощи понятия «борьбы классов», а при помощи понятия «борьбы кланов». Народ же, который сыграл решающую роль в победе Ющенко, вообще не выступил как самостоятельная социальная сила, добровольно отдавшись в руки «спасителя нации».

Клетка авторитаризма и капкан демократии

Функции буржуазной демократии

По следам оранжевой волны

Исход «Оранжевой Революции»